Константин Калбанов - Вепрь - 2 [СИ]
А вот вам привет от ковбоев Дикого Запада и непрестанных тренировок на стрельбище. Два выстрела прозвучали одновременно, слившись в один. Виктор стрелял, что говорится от бедра. А ловко получилось, двое тут же опрокинулись. Горазд немного замешкался, но стреляет все же раньше чем его противники. Один из них опрокидывается, второй заполошенно стреляет, и пуля с глухим стуком входит в дерево двери. Помещение заволакивает дымом, видимость резко ухудшается, но не сказать, что повисает непроницаемое облако, видно плохо, но видно. Хорошо хоть Горазд промазал в того, что был с мушкетом, дернувшись он промазал, и теперь оказался без оружия. Но не растерялся, тут же присел в поисках пистоля выроненного товарищем, к тому же его укрывает стол.
Мужик с саблей бросается вперед используя свободный проход между полатями и скамьей. Виктор понимает, что кольт ему не достать, на это просто нет времени, его нет даже на то, чтобы запустить в противника разряженными пистолями, поэтому он их просто роняет и делает стремительный шаг навстречу. Наблюдающие за этим решают, что все, этому со страшным лицом, на котором сейчас застыл звериный оскал, конец. Но происходит то, что он вдруг оказывается лицом к лицу с нападающим и тот попросту не может воспользоваться саблей, потому как она становится больно громоздкой для ближнего боя, а Виктор поднырнув под руку на встречном движении наносит ему удар локтем в челюсть, снизу вверх. Звонко клацают зубы, а мужика опрокидывает на лавку, с грохотом падающую на пол. Хм. Хорошо утрамбовали землицу, коли так громко получилось, или она задела ножки стола.
Все это мозг отмечает как-то на автомате, потому что Волков словно атакующий носорог проносится мимо поверженного, но еще живого противника. Сейчас главное не это. Главное тот, что укрылся под столом, вот он в поле его видимости. Видимо срабатывает какой-то стереотип, потому что он не стреляет из нижней позиции, а начинает подниматься. А может все дело в том, что он попросту не ожидает, появления противника в непосредственной близости за столь короткое время. Не суть. Вот он и Виктор может до него дотянуться. Н-на! Удар напрашивается сам собой, нога с ходу летит вперед словно таран и попадает точно в лоб. Голову откидывает назад и он слышит как звонко лопаются позвонки. Выстрел!
Горазд не растерявшись, повинуясь выработанным множеством тренировок рефлексам, успел таки изготовить к бою лукасы. Вовремя. Кто бы мог подумать. Тот самый мужичок, что при их появлении перебегал от избы к бараку, вооружился арбалетом и уже выцеливал Виктора. Не судьба. Парень сработал хладнокровно, как на стрельбище, вогнав пулю шестерке точно в грудь.
Люди еще не успели прийти в себя, а оба новеньких уже опять при оружии, и поводят им из стороны в сторону, Виктор не долго думая подхватил с пола один из пистолей, которым так и не удалось сказать ни единого слова.
— Никому не двигаться! Кто шевельнется убью! — Рычит Виктор и тот рык заставляет стыть кровь в жилах. Зверь! Как есть зверь!
Один из доходяг от страха икнул и опустился на полать, как видно образовалась слабость в ногах. Ну кто тебя просил? Выстрел! Мужика отбрасывает на стену. Виктор одним движением поведя кольтом вниз вдоль бедра ставит кресало наместо и одновременно взводит курок. Вот еще одно упражнение, которое он и сам отрабатывал, и сотни раз заставлял повторять Горазда, именно благодаря этому, тот успел так быстро перезарядиться. Так что даже если бы тот тать, успел подняться, то сразу получил бы пулю.
— Кому сказал не двигаться, — на этот раз слова из глотки вырываются так, словно разгневанный волк скалясь глухо рычит на противника.
Все замирают, боясь сделать хоть какое-то движение. Вот это правильно, сейчас лучше лишний раз не двигаться. На полу послышались стоны и слабое шевеление раненных. Виктор внимательно следит за теми что справа, Горазд держит под прицелом тех, что слева. Первый шок проходит, до людей начинает доходить что случилось, теперь главное чтобы они не решили, что это стража добралась таки до них, потому как тогда они уже уподобятся зверю, зверю загнанному в угол и от того непредсказуемому.
— Как звать? — Виктор тычет револьвером в одного из разбойников.
— Званом.
— Зван, возьми нож и добей подранков. Давай, давай, работай.
Теперь за Званом следит трофейный пистоль. Тот без лишних глупостей производит контроль всем, кому не повезло, а затем демонстративно бросает нож на пол. Умный мальчик. Теперь пора расставить все точки над «i».
— Струк и его компания мертвы. Эти как видите тоже. Теперь ваш атаман я. Если есть вопросы, спрашивайте, — Виктор внимательно обвел взглядом всех присутствующих. Ага, по ходу его кандидатура прошла единогласно, против и воздержавшихся нет. Ладно, посмотрим, как там будет дальше. — Зван, этих убрать. Потом пришлешь кого-нибудь в избу, чтобы прибраться и там. У коновязи три лошади, холодновато, так что коней поставить в конюшню. Как закончите, придешь в избу, мы будем там. Все понятно?
— Все, — глухо бросает разбойник и Виктор видит как всех отпускает. Выходит это не стражники, а всего лишь смена власти, ну с этим можно как-то жить.
Виктор и Горазд выходят на улицу и быстро, прикрывая друг друга удаляются в избу, уже начинает темнеть. Это пока не полная смена власти, это только первый шаг. Вполне возможно, что найдется еще кто-то, кто возжелает все переменить, так что бессонная ночь гарантирована. Ну да, чего теперь-то. Теперь, либо пан, либо пропал, играть нужно до конца.
Все распоряжения выполнили как и подобает. А за старания нужно поощрять. Как выяснилось, все запасы спиртного хранились в подполе атаманской избы. Виктор велел выкатить початый бочонок пива. Сильно не напьются, но стресс снимут. Чтобы еще больше расположить людей к себе и показать им, что у него самые радушные намерения в отношении ватаги, он приказал забрать и распределить между собой все огнестрельное оружие.
Глупость? Может быть. Да только тем оружием еще нужно уметь управляться. Если решат взбунтоваться, то к гадалке не ходить, будут использовать столь желанный ими раньше и наконец попавший в руки огнестрел, а вот это глупость. Если они будут использовать куда более привычные арбалеты и луки, то это окажется гораздо серьезнее.
ГЛАВА 4
— Нон. Нон. Но-он!!! Но-он!!! Салветса-а!!!
Поначалу тихо возражавшая против бесцеремонного ее волочения в придорожные кусты девушка, лет шестнадцати от роду, перешла на крик, взывая о помощи. Вот только никто ей помочь не мог. Ее престарелые родители в бессильной злобе и отчаянии взирали на то, как заросший всклокоченной бородой славенин волочет их единственную дочь в кусты. Господи, куда только смотрит король Гульдии? Как могут эти дикари хозяйничать на этих дорогах, да еще и так далеко от восточной границы.
Остальные пассажиры почтовой кареты смотрели на происходящее затравленными взглядами, им повезло гораздо больше, потому как среди оставшихся шестерых женщина была только одна, вот только она была уже в возрасте и отличалась такой некрасивой внешностью, что уж ее-то чести ничто не угрожало. Молчал и молодой человек, который вот уже вторые сутки пути оказывал знаки внимания их миловидной дочери. Однако расставшись со своим ценным имуществом, он старательно делал вид, что его тут нет. Родители попытались было дернуться, но их сразу же опрокинули на землю двое из разбойников, что оставались приглядывать за пленниками, пока остальные занимались обыском людей и потрошением багажа. Двое споро распрягали лошадей, как видно их они уведут с собой, ходят слухи, что в славенских княжествах эта порода в чести и стоит больших денег.
Кучер и охранник, которые пытались оказать сопротивление были безжалостно и без тени сомнений убиты. Если охранника лишили жизни за то, что тот выстрелил из мушкетона, кстати, ни в кого не попав, то кучера лишь за попытку ударить слишком наглого лиходея кнутом, иного оружия у него просто не было. Возможно и ударил бы, но пуля оборвала это его намерение, так и не дав завершить начатое движение.
В западных державах и империи были развиты пассажирские перевозки, не сказать, что они отличались комфортом, но все же. Почтовые кареты, а они помимо пассажиров перевозили почту, вмещали в себя по четырнадцать человек, не считая кучера и охранника, сидящих на отдельном облучке. Восемь пассажиров располагались внутри кареты, шестеро с относительными удобствами на сидениях друг напротив друга и двое на откидных, прикрепленных к дверцам. Еще шестеро размещались снаружи. И тянули эту карету две пары лошадей, развивая при этом среднюю скорость около шести верст в час. Вот на такую-то карету и напали разбойники.
— Салветса-а!!!
— Да не ори ты, с тебя не убудет, а можа и понравится. Ха-ха-ха!
— Но-он!!!
— Зван!
Властный голос заставил тут же остановиться мужика, а всех замереть, даже девушку, которую безжалостно тащили в кусты. Тот кто подал голос мог распоряжаться и это понимали даже затравленные пассажиры. На лицах родителей отчетливо проявилась надежда. Все же не все славени последние скоты. Вон, этот, страшен как выходец из преисподней, когда он начинает говорить, то его обезображенное лицо приобретает еще более ужасные черты, куда там изображениям дьявола, но как видно все же решил заступиться за их дочь. Превозмогая себя отец внимательно всмотрелся в того, кто похоже может спасти его Илзу.
